Он лежал кверху лапками. Не то, чтобы ему нравилось так лежать, но сил перевернуться не находилось уже очень давно. Иногда он говорил себе: настанет день, и я смогу посмотреть в окно. Он точно знал, что с его полки видно окно, потому что когда-то не лежал, облезлый и жалкий, задрав к пятнистому потолку все четыре конечности, а гордо восседал, глядя вдаль. В те времена всё было по-другому. Потолок был белый и чистый, а шёрстка - гладкая и блестящая. Остальное помнилось плохо - стоило сконцентрироваться на чём-то одном, как оно тут же расплывалось туманной кляксой. Однажды что-то ярко засветилось, случился грохот и вылетело окно, а он упал и больше не смог подняться. С тех пор он стал совсем некрасивым и поначалу очень переживал, но потом привык. Необязательно быть красивым, если никто не приходит на тебя посмотреть - это понимала даже набитая наполнителем голова. В разбитое окно заползал дым. Потом дым ушёл, а его место занял ветер. И временами - холодные дождевые капли. И так очень долго.
В закопчённой, разгромленной комнате, на невесть как уцелевшей полке лежал обгорелый плюшевый тигр. Он мечтал о том, как однажды повернётся и посмотрит в окно. Туда, где до самого горизонта простиралась мёртвая равнина, укрытая пеленой густых облаков. Тигр ничего не знал об этом мире, а серый мир ничего не знал о плюшевом тигре, потому что умер множество лет назад.