Вера и верность!
Серые мёртвые города под таким же мёртвым невзрачным небом... Иногда солнце заглядывает сквозь дыры в рваном облачном одеяле, и тогда становится ещё более тоскливо и жутко. Облезлые стены, груды спрессованной пыли и мусора на улицах, почерневшие скелеты деревьев - всё это выглядит, как раскопанная могила. Нет, солнцу здесь явно не место.
Кое-где можно встретить людей. Это ещё хуже - смотреть на их жалкое, унылое бытиё в бетонных или кирпичных коробочках, там, где когда-то громко смеялись, а жизнь играла всеми красками радуги.
Я тащу за собой пулемёт. В большом чемодане, поставленном на колёсики. Пулемёт тяжёлый, но бросить его нельзя - он мне нужен. Иногда. Очень редко. На самом деле он давно уже не оружие - воевать-то попросту не с кем. Он мой друг. Не могут же быть друзьями эти серые люди в серых домишках - а пулемёт видел всё то же, что видел я. Мы вместе очень давно. Я могу поговорить с ним о чём угодно, правда, говорю всё больше о прошлом - ибо настоящее похоже на дурной сон, а будущего нет вовсе.
Пулемёт молчит. Я и так его понимаю.
Иногда меня пригалашают зайти в чей-то дом. Это приятно, хоть мы и чужие друг другу. Мне даже удаётся развлечь хозяев своими рассказами. Но стоит всмотреться в них - и опять становится страшно. Обречённость проглядывает везде - в неумелых робких улыбках, в остатках прошлого, цепляющегося за стены домов, в резких, нервных движениях... Их традиции - гостеприимство, обязательный чай (хоть я его и люблю), совместные посиделки - просто обман. Нельзя отгородиться от того, что давно пришло в твою жизнь. Поэтому я иду дальше. Я никогда не улыбаюсь - этот мир выпил мою улыбку до дна ещё очень, очень давно. В нём больше нет места радости.
Вот, пожалуй, и всё. Хотя нет - есть ещё кожаный футляр, который я ношу во внутреннем кармане плаща. В футляре - несколько картинок и фотографий. Когда ночью я сижу у костра и даже пулемёт спит, я достаю их и снова смотрю. Это больно. Я даже не могу описать, как это больно, но вновь и вновь достаю их и продолжаю смотреть. Немного памяти. Немного света. Немного яркости. Окно туда, в другой мир, затерянный в стране Никогда. Я их вижу. Они меня нет. Иногда я засыпаю, и тогда вижу их наяву. Подумать только, повидать так много страшного, но видеть только этот кошмар. Кошмар под названием Жизнь. Просыпаясь, я беззвучно кричу от боли, и пулемёт испуганно тянется ко мне своим простым железным сознанием. Ему снятся только армия и война. Он своими снами доволен...
А я опять сжимаю руки и прижимаюсь лбом к холодному камню. Потом всё проходит. Мы идём дальше.
Я знаю - где-то там, далеко, за многие тысячи километров, по мёртвым городам и серым равнинам навстречу мне идёт человек. Скрипач. Иногда он останавливается - возле высоких крестов, сверху донизу обвязанных белыми ленточками, возле торчащей посреди пустынной равнины бетонной плиты, на заброшенных улицах - и играет. И тогда сквозь облака начинает проглядывать солнце.
Наверное, он тоже разговаривает со своей скрипкой...
Что я буду делать, когда мы встретимся? Что я ему скажу? Дождётся ли мой пулемёт того часа, когда можно будет выпустить на волю свистящую смерть?
Впрочем, чего гадать. Надо идти вперёд. И тогда мы встретимся. Обязательно встретимся...
Следы человека, оставленные среди руин, ветер снова заметал пылью.
А в тех городах, где ещё теплилась тихая, робкая жизнь, в комнатах, где светились огоньки и висели старые занавески на окнах, тихо рассказывали легенду о Двух, Что Идут Навстречу.
Кое-где можно встретить людей. Это ещё хуже - смотреть на их жалкое, унылое бытиё в бетонных или кирпичных коробочках, там, где когда-то громко смеялись, а жизнь играла всеми красками радуги.
Я тащу за собой пулемёт. В большом чемодане, поставленном на колёсики. Пулемёт тяжёлый, но бросить его нельзя - он мне нужен. Иногда. Очень редко. На самом деле он давно уже не оружие - воевать-то попросту не с кем. Он мой друг. Не могут же быть друзьями эти серые люди в серых домишках - а пулемёт видел всё то же, что видел я. Мы вместе очень давно. Я могу поговорить с ним о чём угодно, правда, говорю всё больше о прошлом - ибо настоящее похоже на дурной сон, а будущего нет вовсе.
Пулемёт молчит. Я и так его понимаю.
Иногда меня пригалашают зайти в чей-то дом. Это приятно, хоть мы и чужие друг другу. Мне даже удаётся развлечь хозяев своими рассказами. Но стоит всмотреться в них - и опять становится страшно. Обречённость проглядывает везде - в неумелых робких улыбках, в остатках прошлого, цепляющегося за стены домов, в резких, нервных движениях... Их традиции - гостеприимство, обязательный чай (хоть я его и люблю), совместные посиделки - просто обман. Нельзя отгородиться от того, что давно пришло в твою жизнь. Поэтому я иду дальше. Я никогда не улыбаюсь - этот мир выпил мою улыбку до дна ещё очень, очень давно. В нём больше нет места радости.
Вот, пожалуй, и всё. Хотя нет - есть ещё кожаный футляр, который я ношу во внутреннем кармане плаща. В футляре - несколько картинок и фотографий. Когда ночью я сижу у костра и даже пулемёт спит, я достаю их и снова смотрю. Это больно. Я даже не могу описать, как это больно, но вновь и вновь достаю их и продолжаю смотреть. Немного памяти. Немного света. Немного яркости. Окно туда, в другой мир, затерянный в стране Никогда. Я их вижу. Они меня нет. Иногда я засыпаю, и тогда вижу их наяву. Подумать только, повидать так много страшного, но видеть только этот кошмар. Кошмар под названием Жизнь. Просыпаясь, я беззвучно кричу от боли, и пулемёт испуганно тянется ко мне своим простым железным сознанием. Ему снятся только армия и война. Он своими снами доволен...
А я опять сжимаю руки и прижимаюсь лбом к холодному камню. Потом всё проходит. Мы идём дальше.
Я знаю - где-то там, далеко, за многие тысячи километров, по мёртвым городам и серым равнинам навстречу мне идёт человек. Скрипач. Иногда он останавливается - возле высоких крестов, сверху донизу обвязанных белыми ленточками, возле торчащей посреди пустынной равнины бетонной плиты, на заброшенных улицах - и играет. И тогда сквозь облака начинает проглядывать солнце.
Наверное, он тоже разговаривает со своей скрипкой...
Что я буду делать, когда мы встретимся? Что я ему скажу? Дождётся ли мой пулемёт того часа, когда можно будет выпустить на волю свистящую смерть?
Впрочем, чего гадать. Надо идти вперёд. И тогда мы встретимся. Обязательно встретимся...
Следы человека, оставленные среди руин, ветер снова заметал пылью.
А в тех городах, где ещё теплилась тихая, робкая жизнь, в комнатах, где светились огоньки и висели старые занавески на окнах, тихо рассказывали легенду о Двух, Что Идут Навстречу.
-
-
02.01.2008 в 11:58-
-
02.01.2008 в 12:17Ты мастер коротких рассказов , после которых безумно хочется продолжения .
Мне жутко понравилось.
-
-
02.01.2008 в 12:35-
-
02.01.2008 в 12:42-
-
02.01.2008 в 12:45-
-
02.01.2008 в 14:15ты тоже видел это фото скрипачки перед крестом?..
-
-
02.01.2008 в 14:20ты тоже видел это фото скрипачки перед крестом?..
Угадай где
-
-
02.01.2008 в 14:27неужто у меня? О.о я сама не помню, куда и когда его вставляла... >.<
-
-
02.01.2008 в 14:29Ага. Глубоко. Эта картинка меня и вдохновила.
-
-
02.01.2008 в 14:55-
-
02.01.2008 в 15:54